Неточные совпадения
Мы послали одного из русских проводников туда привести
лодку почтовую, а сами
велели Тимофею готовить обед: щи, вчерашнюю утку.
Велели принести с
лодок и свой обед, между прочим рыбу, жареную, прессованную и разрезанную правильными кусочками.
Мы
повели гостей в капитанскую каюту: там дали им наливки, чаю, конфект. Они еще с
лодки все показывали на нашу фор-брам-стеньгу, на которой развевался кусок белого полотна, с надписью на японском языке «Судно российского государства». Они просили списать ее, по приказанию разумеется, чтоб отвезти в город, начальству.
Множество мелких
лодок вели большие на буксире.
Другой переводчик, Эйноске, был в Едо и возился там «с людьми Соединенных Штатов». Мы узнали, что эти «люди»
ведут переговоры мирно; что их точно так же провожают в прогулках
лодки и не пускают на берег и т. п. Еще узнали, что у них один пароход приткнулся к мели и начал было погружаться на рейде; люди уже бросились на японские
лодки, но пробитое отверстие успели заткнуть. Американцы в Едо не были, а только в его заливе, который мелководен, и на судах к столице верст за тридцать подойти нельзя.
Так и сделал. «Диана» явилась туда — и японцы действительно струсили, но, к сожалению, это средство не
повело к желаемым результатам. Они стали просить удалиться, и все берега свои заставили рядами
лодок, так что сквозь них надо было пробиваться силою, а к этому средству адмирал не имел полномочия прибегать.
Что с ними делать? Им
велят удалиться, они отойдут на
лодках от фрегата, станут в некотором расстоянии; и только мы отвалим, гребцы затянут свою песню «Оссильян! оссильян!» и начнут стараться перегнать нас.
Только японцы стали садиться на
лодки, как адмирал поручил К. Н. Посьету сказать переводчикам, чтобы баниосы
велели всем японским
лодкам подальше отойти от фрегата: салютовать, дескать, будут.
Японцы приезжали от губернатора сказать, что он не может совсем снять
лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то есть 29-го, объявили, что губернатор желал бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть с боков, у берега, отведя по одной
лодке. Адмирал приказал сказать, что если это сделают, так он
велит своим шлюпкам отвести насильно
лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход к корвету. Переводчики, увидев, что с ними не шутят, тотчас убрались и чаю не пили.
Надо было идти дальше, но как-то не хотелось: спутники мои устали, а китайцы были так гостеприимны. Я решил продневать у них еще одни сутки — и хорошо сделал. Вечером в этот день с моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную
весть: Хей-ба-тоу с
лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу руки. И действительно, было чему радоваться; я сам был готов пуститься в пляс.
От гольдских фанз шли 2 пути. Один был кружной, по левому берегу Улахе, и
вел на Ното, другой шел в юго-восточном направлении, мимо гор Хуанихеза и Игыдинза. Мы выбрали последний. Решено было все грузы отправить на
лодках с гольдами вверх по Улахе, а самим переправиться через реку и по долине Хуанихезы выйти к поселку Загорному, а оттуда с легкими вьюками пройти напрямик в деревню Кокшаровку.
Ветром перебрасывало через него брызги. Волны пенились, дробились и ослабленные с урчанием заходили за базальтовую стенку и всплескивались на камни, к которым была привязана
лодка. Опасаясь за участь наших грузов, я
велел перевести
лодку в самую глубь бухточки.
— Лодочники не спрашивали рыбака Телля, зачем он
ведет с собою своего сына, — сурово отвечал пастор, и
лодка отчалила от Люцерна к Швицу.
Нашу карету и повозку стали грузить на паром, а нам подали большую косную
лодку, на которую мы все должны были перейти по двум доскам, положенным с берега на край
лодки; перевозчики в пестрых мордовских рубахах, бредя по колени в воде,
повели под руки мою мать и няньку с сестрицей; вдруг один из перевозчиков, рослый и загорелый, схватил меня на руки и понес прямо по воде в
лодку, а отец пошел рядом по дощечке, улыбаясь и ободряя меня, потому что я, по своей трусости, от которой еще не освободился, очень испугался такого неожиданного путешествия.
С нами на
лодке был ковер и подушки, мы разостлали их на сухом песке, подальше от воды, потому что мать боялась сырости, и она прилегла на них, меня же отец
повел набирать галечки.
Вследствие бури
лодки были разделены друг от друга, расстались; Мельвиль попал в восточный рукав и благополучно достиг Якутска, Чипп с экипажем пропал без
вести, а де Лонг, имевший карту устьев Лены с обозначением только трех рукавов, которыми она впадает в океан, ошибочно попал в одну из глухих речек, которая шла параллельно северному рукаву Лены и терялась в тундре.
Вася. Чудеса! Он теперь на даче живет, в роще своей. И чего-чего только у него нет! Б саду беседок, фонтанов наделал; песельники свои; каждый праздник полковая музыка играет;
лодки разные завел и гребцов в бархатные кафтаны нарядил. Сидит все на балконе без сертука, а медали все навешаны, и с утра пьет шампанское. Круг дому народ толпится, вес на него удивляются. А когда народ в сад
велит пустить, поглядеть все диковины, и тогда уж в саду дорожки шампанским поливают. Рай, а не житье!
— Хорошо, — отвечала княгиня и,
велев всем остаться у
лодки, пошла одна к Червеву.
— Честь имею донести, — сказал Двинской, опустя руки по швам, — что я, обходя цепь, протянутую по морскому берегу, заметил шагах в пятидесяти от него
лодку, которая плыла в Данциг; и когда гребцы, несмотря на оклик часовых, не отвечали и не останавливались, то я
велел закричать
лодке причаливать к берегу, а чтоб приказание было скорее исполнено, скомандовал моему рунду приложиться.
Урмановы
вели довольно общительный образ жизни, принимали у себя студентов, катались в
лодке, по вечерам на прудах долго раздавалось пение. Она очень радушно играла роль хозяйки, и казалось, что инициатива этой общительности исходила от нее. Она звала меня, но я немного стеснялся. Их общество составляли «старые студенты»; я чувствовал себя несколько чужим и на время почти потерял их из виду…
И вот мы с Шакро стали по её бортам и, держась за спасательные веревки, осторожно пошли куда-то,
ведя за собой
лодку.
А на пристани в это время до поздней ночи разгружаются последние баркасы. Присев на корточки в
лодке, двое или трое греков быстро, с привычной ловкостью хватают правой рукой две, а левой три рыбы и швыряют их в корзину,
ведя точный, скорый, ни на секунду не прекращающийся счет.
А тот, сухой, длинный, нагнувшийся вперед и похожий на птицу, готовую лететь куда-то, смотрел во тьму вперед
лодки ястребиными очами и,
поводя хищным, горбатым носом, одной рукой цепко держал ручку руля, а другой теребил ус, вздрагивавший от улыбок, которые кривили его тонкие губы. Челкаш был доволен своей удачей, собой и этим парнем, так сильно запуганным им и превратившимся в его раба. Он смотрел, как старался Гаврила, и ему стало жалко, захотелось ободрить его.
С нами в
лодке был мальчик для насаживания червей, очень хорошо знающий свое дело; но и здесь Кокошкину захотелось поумничать, и он
велел насадить себе червяка совершенно не так, как надобно.
Взяв
Лодку за руку, он
вел ее, сгребая ногами половики и путаясь в них, а она облизывала губы, осматривалась и дышала как-то особенно ровно, глубоко.
Целые стаи больших
лодок, нагруженных разным мелким товаром, пользуясь водопольем, приходят с Волги через озеро Кабан и буквально покрывают Булак. Казанские жители всегда с нетерпением ожидают этого времени как единственной своей ярмарки, и
весть: «
Лодки пришли» мгновенно оживляет весь город. [Эта весенняя ярмарка продолжается и теперь, даже в больших размерах, как мне сказывали; вся же местность торга на водах и берегах Булака получила общее название «Биржи».]
Поликрат прочел это и послушался своего друга. Он сделал вот что: был у него дорогой перстень; взял он этот перстень, собрал много народа и сел со всем народом в
лодку. Потом
велел ехать в море. И когда выехал далеко ва острова, тогда при всем народе бросил перстень в море и вернулся домой.
— Ходкий, неча сказать!.. — захохотал Корней. — Теперь у Макарья, что водке из-под
лодки, что этому товару, одна цена. Наш хозяин решил всего тюленя, что ни привез на ярманку, в Оку покидать; пущай, говорит, водяные черти кашу себе маслят. Баржа у нас тут где-то на Низу с этой дрянью застряла, так хозяин дал мне пору́ченность весь жир в воду, а баржу погрузить другим товаром да наскоро к Макарью
вести.
На привале все уже было готово, задержка была только за мной. Наскоро я выпил кружку полугорячего чая и
велел укладывать вещи в
лодки.
Тогда Антон Сагды дождался второй
лодки, дал несколько советов рулевому и
велел грести.
Опасаясь, что волнением может взломать лед, старики
велели держаться около
лодок.
Антон Сагды
велел гребцам сдерживать
лодку на веслах, а сам встал на корму и пытливо всматривался вперед. Казалось, он выжидал удобного момента. Улучив минуту, он крикнул...
На вопросы, не пора ли в путь, они отрицательно качали головами. Я уже хотел было готовиться ко второй ночевке, как вдруг оба ороча сорвались с места и побежали к
лодкам. Они
велели стрелкам спускать их на воду и торопили скорее садиться. Такой переход от мысли к делу весьма обычен у орочей: то они откладывают работу на неопределенный срок, то начинают беспричинно торопиться.
Я хотел сфотографировать берег и
велел вынуть весла из воды. Минут десять я провозился, пока наладил аппарат. Несмотря на то, что мы не гребли,
лодки наши продолжали двигаться вдоль берега. Нас несло течением. Было ли оно ветвью общего кругового течения в Японском море или следствием муссона, нагонявшего морскую воду в бухты, откуда она направлялась на юг вдоль берега моря, я так и не понял.
По этому сигналу удэхеец, отведя немного
лодку от берега, стал бесшумно сдерживать ее веслом против воды, время от времени отдаваясь на
велю течения.
Я хотел было итти до самого вечера, но наши проводники сказали, что здесь надо ночевать непременно, потому что дальше два больших мыса далеко выдвигаются в море и на протяжении 30 километров приставать негде, и ночь застанет нас раньше, чем мы успеем дойти до реки Адими. Доводы их были убедительны, я не стал противоречить и
велел направить
лодки к устью реки Ниме.
Километрах в семи от реки Гинугу на самом берегу моря стоит коническая сопка, своим внешним видом напоминающая сахарную голову. С правой стороны ее есть небольшой красивый водопад, а слева — широкая полоса прибоя, заваленная каменными глыбами. Некоторые из них скатились в море, образовав нечто вроде маленькой бухточки, защищенной от волнения. Мы воспользовались ею и высадились на берег. Вандага
велел вытащить
лодки подальше от воды на гальку. Здесь мы стали устраивать бивак.